Нартова-Бочавер. Психологическое пространство личности

Министерство образования и науки Российской Федерации
Московский педагогический государственный университет

С. К. Нартова-Бочавер

Психологическое
пространство
личности

Монография

Москва
2005

Печатается по решению Ученого совета
Московского педагогического государственного университета

Рецензенты

Н. Е. Харламенкова

доктор психологических наук,
ст. научный сотрудник ИП РАН,

Т. Д. Марцинковская

доктор психологических наук,
зав. кафедрой возрастной психологии МПГУ.

ISBN 5-7042-1507-6

Монография посвящена остроактуальной теме личностной автономии, которая никогда раньше в отечественной психологической науке не была предметом самостоятельного рассмотрения. Обосновывается понятие «психологическое пространство личности» как ключевое в понимании феноменов и генезиса человеческой субъектности. Обозначается теоретико-методологический контекст основной проблемы и тезаурус понятий; предлагаются к использованию авторские методы, отвечающие онтологии и гносеологии основного понятия. Приведены оригинальные данные об этапах генезиса психологического пространства личности и его связях с индивидуально-психологическими качествами. Конструктивность подхода иллюстрируется примерами из клинической практики. Приложения содержат психометрические характеристики нового личностного опросника «Суверенность психологического пространства».

ББК 88.3

ISBN 5-7042-1507-6

© С. К. Нартова-Бочавер, 2005

© Оформление. ГНО Издательство «Прометей» МПГУ, 2005

Введение

Наша работа посвящена изучению психологического пространства личности и его границ — динамике и онтогенезу, — а также взаимосвязям с различными индивидуально-личностными качествами и социальными проявлениями человека.

Существуя среди людей, человек все же остается наедине с собой, приходя в этот мир, покидая его и принимая многие жизненные решения. Экзистенциальное одиночество — неотъемлемое состояние любого живущего человека, которое может представать как психологическая проблема, а может — как ценность, но все равно остается неизбежной данностью. Отделенность человека от других, его несмешиваемость с миром, способность, воспринимая других, оставаться самим собой всегда в гуманистической культуре считались достоинством.

Отдельные люди творят не только личное, но и социальное бытие, однако до той поры, пока они способны сохранять свою автономию. Именно на индивидуальном уровне решаются давние проблемы, и рождается новое — этика, эстетика, философия. К. Г. Юнг, раскрывая ценность индивидуального бытия для мира, писал: «То, что делают нации, то делает и каждый отдельный человек, и пока он это делает, это делает и нация. Лишь изменение установки отдельного человека становится изменением психологии нации. Великие проблемы человечества еще никогда не решались посредством всеобщих законов, но всегда решались лишь посредством обновления установки отдельного человека» [199, с. 28].

Однако это не значит, что смысл индивидуальности ограничен рамками ее общественной полезности, личность важна сама по себе и для себя. Великий гуманист прошлого Альберт Швейцер писал по этому поводу так: «Итак, мы служим обществу, не принося себя в жертву ему... Мы знаем, что общество преисполнено глупости и намерения обманывать нас относительно вопросов гуманности» [190, с. 325]. И чем интенсивнее контакт человека с миром, тем более остро встает перед ним задача сохранения собственной частности, не-публичности во всех сферах существования.

Персонифицированная (не разделенная с обществом в целом) мораль — самая ценная часть этической культуры.

Таким образом, постоянно взаимодействуя с миром, получая от него и возвращая, человек все равно не сливается с ним. Поддержание собственной уникальности возможно лишь посредством сохранения личностных границ и обретения своего собственного, отличного от «языка толпы», онтологического языка самовыражения.

Объектом нашего научного исследования является автономность, уникальность и неповторимость человеческого существования — то, что за рамками психологии называется частной жизнью. А в психологической науке мы иногда говорим о личной ответственности, внутренней поддержке и локусе контроля, иногда — об отчужденности или обособленности и совсем редко — о приватности, точнее, privacy, поскольку понятие это используется только за рубежом.

Мы предлагаем к использованию в психологической теории и практике термин «психологическое пространство личности» как новый способ понимания и описания человеческой индивидуальности. В самом общем виде психологическое пространство — это значимый фрагмент бытия, определяющий актуальную деятельность и стратегию жизни человека и защищаемый им доступными физическими и психологическими средствами. Психологическое пространство — это форма развития и выражения субъектности человека.

Каждый раз, когда в науке, в том числе и психологии, появляется новое понятие, возникает необходимость пояснить, какие цели преследовал его автор и не является ли оно «сущностью сверх необходимого», без которой можно обойтись. В действительности обсуждаемое нами понятие уже давно интуитивно применяется в различных областях научных исследований и психотерапевтической практике. Длительное время топологические и средовые категории естественно живут в психологии личности, и констатация того факта, что человек, существуя в общем для всех физическом пространстве, может одновременно иметь еще и свое, психологическое, не вызывает никакого сопротивления. Более того, никого не удивляет, что это пространство частично может окружать человека, а частично находиться внутри него.

За рубежом в научный обиход психологии личности давно введены такие термины, как «жизненный мир», «психологическое время и пространство» (К. Левин), «переходный объект» (психоанализ), «личное пространство» (Р. Соммер), «контакт и границы» (Ф. Перлз) [81, 274, 133]. В отечественной психологии, описывая субъективное бытие человека, также говорят о жизненном мире (Ф. Е. Василюк), топологии субъекта (А. Ш. Тхостов), внешнем и внутреннем Я (А. Б. Орлов), факторе места и обособлении личности (В. С. Мухина) [28, 172, 128, 105]. Такие понятия, как «границы», «барьеры», «дистанция», «выше – ниже», «ближе – дальше», «границы», находят широкое применение в практической психологии.

Поэтому цель нашей работы — дать понятию «психологическое пространство» научное обоснование и обозначить возможности его использования, обеспечив его переход с донаучного уровня через естественнонаучный к гуманитарному, от обыденного языка через номотетический — к идиографическому. Каждый вновь вводимый термин должен быть содержательно валидизирован и технически операционализирован. Валидизация состоит в том, чтобы продемонстрировать вариативность (репрезентативность) качества, которое обозначается понятием, соотнести с другими, уже достаточно обоснованными, конструктами и очертить его эвристические возможности — то есть обозначить круг реальности, который может быть лучше понят благодаря этому понятию. Операционализация предполагает создание метода и процедуры, которые могли бы привести к получению не только качественных, но и количественных характеристик для описания психологического пространства личности. Результаты решения этих задач представлены в данной работе.

К формулированию и исследованию проблемы психологического пространства нас побудили наблюдения, накопленные в течение нескольких лет работы в консультативном центре НИИ детства Российского детского фонда. В ходе практической работы нами было замечено, что объективные действия часто обладают символическим смыслом, далеким от буквального содержания поступков: вместо открытого выражения любви и признательности можно сделать вещественный подарок; не высказывая пренебрежение вслух, окружить стеной одиночества (типичный пример — бойкотируемый школьник, с которым никто не хочет

сидеть за одной партой). Примечательно, что ментальное и физическое при этом как бы обладают способностью переходить друг в друга: мерой любви может быть количество подарков, а мерой уверенности в себе — площадь суверенной, недоступной контролю со стороны других территории. Все эти наблюдения и привели к необходимости создания смешанного феноменологически-средового языка описания личности, центральным понятием в котором стало «психологическое пространство личности».

Основная ценность нашего подхода заключается в его прагматичности, изначально предполагающей использование в прикладной науке. Он возник из практики, чтобы в нее же и вернуться. Поскольку проявляющиеся в ходе практической работы проблемы и трудности могут быть отнесены к так называемой психологии повседневности, то на языке потребителя консультации (клиента) они чаще всего обозначаются бытовым языком — языком территориального поведения, манипулирования вещами, выработки особых временных привычек (в психологии среды это называют обобщенным термином «средовой язык»). Это обусловило как достоинства, так и ограничения подхода: систематизируя эмпирические факты, мы не можем быть совершенно уверены в том, что нечто важное не оказалось случайно пропущенным. В то же время категории, которыми мы пользуемся, всегда наполнены реальным содержанием, и формальных, «пустых» ячеек в нашем понятийном аппарате нет.

Методология и идеология нашего подхода может быть кратко охарактеризована как «интеграция и синергетика». Интеграция категорий субъектности и среды, номотетического и идиографического методов, а также данных смежных областей науки представляют собой особенность нашего подхода. Общенаучные принципы системности, развития и детерминизма, вклад которых в любое современное исследование бесспорен, получили существенно новое звучание благодаря синергетике — науке о развитии и самоорганизации, развиваемой в работах И. Пригожина и Г. Хакена [140, 179]. Принцип системности определяет необходимость рассмотрения психологического пространства, с одной стороны, как обладающего структурой, а с другой — как связанного с другими личностными проявлениями и включенного в другие системы, в частности, открытого к среде во всех ее проявлениях. Принцип развития требует рассмотрения психологического

пространства как исторического явления, имеющего фило- и онтогенез. Принцип детерминизма в его нежесткой форме позволяет объяснить в нелинейном процессе развития психологического пространства наличие альтернативных линий, выделить точки особой сензитивности субъекта к формированию различных измерений психологического пространства.

Принципы синергетики, будучи примененными к живым и социальным системам, с неизбежностью приобретают этическую окраску. Наше исследование подтверждает ценность уважения личностных границ во всех формах взаимодействия человека и мира, необходимость и эффективность ненасильственного отношения к личности.

Итак, психологическое пространство личности — это понятие для обозначения явления, которое отвечает качествам сложности, множественности и темпоральности (чувствительности ко времени), характеризующим все живые системы. Структура психологического пространства делает его способным к самокомпенсации, благодаря чему и возможно изменение онтологического языка человеческого бытия — от телесности и психосоматики к языку территориальности, смене режима жизни, манипулированию материальными вещами и воздействию посредством идей. При этом все перечисленные формы самовыражения продолжают принадлежать одной и той же личности.

Подобно тому, как территориальность служит задаче выживания особи в животном мире, психологическое пространство обеспечивает комфортное функционирование самодостаточной личности. Поэтому его развитие в онтогенезе связано с расширением круга потребностей, в частности, потребности в личной автономии.

Понятие «психологическое пространство личности» может быть корректно изучено только как межпроблемное и междисциплинарное. Неизбежная эклектичность предпосылок нашего исследования связана с тем, что различные измерения психологического пространства традиционно изучались разными, иногда практически не пересекающимися областями науки, что ставило нас перед задачей их интеграции, как интегрированы они в естественно живущей автономной и целостной личности. Субъектно-средовой подход появился как результат своеобразной энантиодромии психологии субъекта и психологии среды, каждая из