Белик. Норма и патология в условиях различных культур

Норма и патология в условиях различных культур

А. А. Белик

1. Постановка вопроса

Вопрос о патологичности тех или иных культур возник в начале 20-х годов XX века, когда этнопсихологи начали вести длительные полевые исследования в самых различных уголках земного шара. Часть ученых, попав в необычные природные условия и таинственное, часто пугающее культурное окружение, резко отличающееся от индустриально-цивилизованного образа жизни, объявили ряд традиционных обществ патологичными, а людей, проживающих в них, недоразвитыми, «ненормальными» и т. д. В своих «диагнозах» они исходили из того, что все люди должны действовать, жить только так, как живут в Европе (или США). Кроме этого, в своих определениях «патологичности» они исходили из критериев, которые были разработаны на основе наблюдения над европейскими пациентами. При этом считалось, что комплекс симптомов, позволяющий отнести индивида к разряду психических больных, един для всех людей, живущих на земле. В качестве квинтэссенции патологии рассматривались экстатические ритуалы, нередко сопровождавшиеся употреблением стимулирующих напитков наркотического происхождения и свободными сексуальными отношениями.

Но с развитием антропологических исследований оказалось, что таких «патологических» обществ слишком много, и этнопсихологи предложили релятивистский (относительный, а не единый, абсолютный) критерий нормы. Его сформулировала Р. Бенедикт, реализуя идеи Ф. Боаса в статье «Антропология и анормальное». Интерес к проблеме «Норма и патология в условиях различных культур» значительно усилился в связи с большой популярностью фрейдизма. С 30-х годов XX века вопросы, касающиеся разнообразных аспектов психических заболеваний и разного рода отклоняющегося поведения, стали предметом изучения этнопсихологов. За последние 70—80 лет рассматриваемая проблема имела различные названия («Культура и душевные заболевания», «Психическое здоровье в транскультурной перспективе» и др.), но всегда в той или иной форме в поле зрения психологических антропологов оставался ряд вопросов. Это — выяснение возможности существования «культурно обусловленных психических заболеваний»; анализ детерминант психических патологий в различных типах культур, рассмотрение девиантного поведения на уровне индивида и общности; формы терапии психозов, распространенные в традиционных обществах (этнопсихиатрия) и т. д. Очень часто указанные вопросы анализировались в контексте различных систем медицины, существующих в традиционных обществах.

Большинство вопросов, изучаемых в рамках проблемы «норма и патология», так или иначе связано с исследованием взаимодействия «культуры» и «биологии», поведенческого и органического уровня функционирования индивида. Анализ всех указанных аспектов существенно дополняет этнопсихологический портрет той или иной общности. Особенно это касается попыток учесть взаимовлияние «биологии» и «культуры». Если добавить к этому еще и экологический фактор, то у нас будет интегральное этнопсихологическое знание о функционировании человека в контексте определенной культуры и природного окружения. А теперь обратимся непосредственно к результатам, полученным этнопсихологами в процессе исследования различных культур.

2. Многообразие нормы или многообразие патологий?

В начале XX века этнопсихология испытала достаточно сильное влияние психоанализа. Это было связано не только с большой популярностью фрейдизма в США, где было проведено большинство этнопсихологических исследований первой половины XX века, но также и с потребностью в теоретических обобщающих конструкциях, которые могли бы объединить результаты многочисленных исследований в единое целое. «Психоаналитическая теория, — пишет Т. Р. Вильямс, — явилась мостом между традиционно-ориентированной на микропроблемы экспериментальной количественной неисторичной психологией и антропологической традицией» [41]. Правда, психоанализ был воспринят в основном не в классической, а в социально ориентированной форме неофрейдизма. Принятие теоретических установок психоанализа, вероятно, оказало влияние и на предметную область исследования, на выбор общетеоретических проблем и рассмотрение национального характера того или иного этноса под углом зрения психопатологии. Наряду с разнообразными полевыми исследованиями традиционных обществ в этнопсихологии стала разрабатываться проблема соотношения нормы и патологии. Многообразие, специфичность поведенческих стереотипов в традиционных обществах были одной из основ релятивистской тенденции в интерпретации этого сложного вопроса. Р. Бенедикт в статье «Антропология и анормальное» (1934) предлагает считать нормальным то, что находится в соответствии с установлениями данного общества, оправдывается в нем. Это же положение развивает и М. Херсковиц в своей книге «Культурная антропология» спустя ровно 20 лет [22].

Естественно, что нормы человеческого бытия отличаются друг от друга по различным регионам земного шара. Это вызвано как конкретно-исторической судьбой определенного народа, его идеологией, прежде всего религией, так и географическим положением, а соответственно и природными условиями жизни — климатом, плодородием (экологией). Однако существующее разнообразие в жизни различных этнических общностей не дает основания для абсолютизации специфичности, превращения каждой

культуры в уникальное образование, отрицания общечеловеческих ценностей, закономерностей исторического развития. Абсолютизация относительного в культурах приводит к тому, что, как сформулировал М. Херсковиц, «историческое развитие каждой культуры имеет свою логику» [22, с. 354].

При этом складывается впечатление, что, согласно положениям М. Херсковица, существуют только изолированные культуры, не имеющие и не имевшие никогда контактов друг с другом. Тем самым Херсковиц абсолютизирует уникальность культур, отрицая при этом даже намек на какую-либо общую логику развития человеческих форм жизнедеятельности. Таким образом, он отрицает и возможность «первой психологии», в чем с ним никак нельзя согласиться. Сама постановка вопроса о норме и патологии в различных культурах, пристальный интерес к психопатологии индивида, накопление интересных и необъясненных фактов из жизни традиционных обществ — все это дало мощный импульс дальнейшим исследованиям в этом направлении. Изучение критериев нормы и патологии на уровне индивида привело к созданию этнопсихиатрии или транскультурной психиатрии. Разнообразные исследования, проведенные учеными как в современных, так и в традиционных обществах, наглядно показали вариабельность психопатологии, ее зависимость от этнокультурной принадлежности [см. 6, 18, 21, 40].

На основании полученных результатов антропологи подвергли критике некоторые постулаты современной психиатрии. В первую очередь это касается вопроса, кого считать больным психическим заболеванием. Выделение патологии на основании четко закрепленных характеристик поведения человека вне зависимости от ситуации, места, времени, как это обычно делается в психиатрии, наталкивается на ряд трудностей, а порой и просто невозможно в условиях различных культур. Вызывают сомнение и общеметодологические установки некоторых психиатров. Например, К. Меннингер считает, что все люди испытывают душевные болезни в разное время в разной степени [31].

Иной раз создается такое впечатление, что бурное развитие, охватившее психофармакологию, технику диагностики, нисколько не затронуло теорию психиатрии. Безусловно, опытный психиатр отличит больного человека от здорового, непосредственно наблюдая последнего. Но ведь вопрос состоит в том, чтобы сформулировать критерии патологии как основу сравнения, общий принцип отделения патологии от нормы. Неопределенность общетеоретических установок психиатров дала основание Дж. Б. Крейну для едкой иронии. Он пишет, что часть психиатров «рассматривают весь мир как палату психиатрической клиники, а жителей земли как своих пациентов» [15, с. 499].

Существенным для этнопсихиатрии является сравнительный анализ психопатологии современных и традиционных обществ. Где уровень заболевания

дисфункциями психики ниже: в индустриальных странах или в бесписьменных культурах: Действительно ли различные культуры характеризуются соответствующим им типом душевных или эмоциональных расстройств? Эти вопросы уже много лет волнуют ученых, работающих в области психиатрии. И нельзя сказать, что на них найдены ответы. Одни исследователи считают, что основные функциональные психозы распространены во всем мире, другие, напротив, доказывают, что психопатологические отклонения, свойственные современным обществам, редки или не встречаются совсем в обществах традиционных [9].

Наибольшие разногласия в этом отношении вызвал комплекс заболеваний, известный под названием «шизофрения». Согласно данным Национального института психического здоровья за 1972 году, в США 500 тысяч человек были госпитализированы в связи с этой болезнью, «более 1,75 млн гуляли по улицам, а около 60 млн американцев на грани заболевания шизофренией»[9, с. 359].

Не будем комментировать цифру 60 млн «пограничных шизофреников». Она, видимо, наглядное подтверждение установки психиатров на то, что все люди — их потенциальные клиенты. Отметим лишь, что шизофрения — это комплекс заболеваний, широко распространенный в индустриальных странах. А как обстоит дело в традиционных обществах? Многие антропологи полагают, что шизофрения — болезнь цивилизации и практически не встречается в традиционных обществах. В наиболее категорической форме это мнение выразил Дж. Деверо, назвав шизофрению «этническим психозом западного мира» [20, с. 404].

В большинстве работ антропологических этнопсихологов (психологических антропологов) проблема «нормы и патологии» рассматривается как многообразие нормы, различных «образов жизни», иной раз существенно отличающихся друг от друга. Примеры типов культур с различными представлениями о норме, принятых в данной общности приведены в классификации культур Р. Бенедикт в ее книге «Модели культур». Естественно, что норма в «аполлоническом» обществе отлична от нормы в «параноидальном». Уже в 30-х годах Р. Бенедикт и М. Мид существенно модернизируют фрейдистскую установку рассматривать любые вопросы сквозь призму патологии. С развитием этнопсихологических исследований ученые стали изучать конкретные формы душевных заболеваний в различных традиционных обществах под углом зрения их детерминант и форм терапии. Постепенно был разработан общетеоретический подход к оценке самых экзотических форм поведения, встречающихся в различных культурах. Основная его идея состояла в том, что норма (патология) не абстрактно-клиническое понятие, а конкретно-ситуационное, контекстуальное, что «нормальное» поведение человека не есть неизменное качество (абсолютное и единое для всех времен и народов), функция от определенной конкретно-исторической, этнокультурной и экологической

ситуации. Решение многих задач в рамках проблемы «норма и патология» связано не только с разнообразными подходами к определению психопатологии, но и с наличием (или отсутствием) общей установки на понимание самых различных проявлений иных культур. При такой установке исследователи стремились не диагностировать психопатологии, а изучать и понять различные формы нормы. Если ортодоксальные фрейдисты нередко сводили межкультурный этнопсихологический анализ к поискам особенностей психопатологии («все ненормальны, но каждый по-своему»), то все же большинство этнопсихологов полагали, что представители различных культур «нормальны, но каждый по-своему». Надо иметь в виду, что оба подхода представлены в этнопсихологии и по сей день.

3. Этнопсихиатрия. Этнические психозы и виды народной терапии

Межкультурный анализ психопатологии, болезней вообще — предмет исследования, очень трудно поддающийся изучению. В идеале ученый должен совмещать в себе незаурядного психиатра и антрополога одновременно. Очень много трудностей происходит от разного понимания причин и сущности психопатологии. Как было показано ранее, ученые, принадлежащие к одной культуре, могут не понимать друг друга. Трудности в понимании возрастают, если речь идет о другой культуре. При этом нельзя забывать, что методология, понятийный аппарат медицины слабо разработаны. Что означает понятие «болезнь», в чем его смысл в контексте всего организма? Ответы на этот вопрос бывают диаметрально противоположными [см. 3].

В настоящее время считается доказанным, что протекание болезней у человека различается в связи с биологическими особенностями организма, вариабельностью экологического окружения, этнокультурными стереотипами поведения, различного рода запретами в пище, поведении и т. д. Дж. Деверо выделяет четыре типа этнопсихиатрических расстройств личности: «1) связанный с социальной структурой общности, 2) этнические патологии, определяемые этнокультурными стереотипами общности, 3) «святые» болезни шаманистского типа, 4) идеосинкретические расстройства» [20, с. 376]. Ритм, темп жизни в современном обществе резко отличаются от таковых в традиционном обществе. Отличны и способы удовлетворения основных психологических потребностей человека в уединении и общении. По мнению американского ученого И. Альтмана, именно в неспособности современного общества удовлетворить эти потребности, в разрегуляции механизма «я – другие» есть общая причина шизофрении [8].

Таким образом, в современном и традиционном обществах есть различия в протекании ряда болезней, психопатологии в частности. Исторически сложились и в настоящее время сосуществуют два типа терапии — терапия современная и традиционная, или народная. Применение той и

другой вне культурного контекста, без корректировки и модификации непродуктивно. Транскультурный анализ использования различных форм терапии в психопатологии, анализ народной медицины и психологического значения болезни для традиционного общества — все это важные темы психологической антропологии. Наибольшее внимание антропологов привлекают методы терапии психопатологий в традиционных обществах.

Важную роль для поддержания психологической стабильности членов общества (своего рода профилактика психопатологии) играет групповая психотерапия. Р. Катц, исследуя этот вопрос в Калахари среди бушменов кунг, отмечает регулярность групповых танцев, способствующих, по его мнению, психологической стабильности общности [27]. Анализируя методы терапии в Заире, Дж. М. Янсен особо выделяет более сложную форму «терапию управляемой группы». Усложненность метода психотерапии она связывает с более развитой социальной структурой общества [26; см. также: 16, 28]. К не-западной относят также и «японскую тихую терапию» [см. также: 32, 34, 37]. Это связано с различными этнопсихологическими ориентациями японского и западного обществ.

Рассматривая различные методы психотерапии в историческом аспекте, А. Уоллес выдвинул общую гипотезу о соответствии типов психотерапии уровню социальной организации общности. Он пишет, что «в более высокоорганизованной социокультурной системе психотерапевтические потребности индивидов концентрируются вокруг катарсиса (выражение вытесненных или подавленных желаний в социально приемлемых ритуальных ситуациях); в относительно более просто организованных системах психотерапевтические потребности ориентированы на контроль (развитие целостного образа мира и человека и подавление разрозненных верований и мотивов») [40, с. 244].

Арсенал традиционной медицины не исчерпывается психотерапией. В Африке издавна используются средства, аналогичные современным транквилизаторам. Комплексность подхода к лечению психопатологии получила детальное отражение в книге Р. Принса, созданной на основе изучения народной медицины племени йоруба [36]. По мнению Р. Принса, Э. Бургиньон и других авторов, прослеживается параллелизм между терапией психопатологий в современной и традиционной медицине. Хочется верить, что в недалеком будущем два эти метода лечения будут взаимодополнять друг друга. Основания для такого предположения содержатся в работах психологических антропологов.

Особое место в этой области знания занимает изучение этнических психозов, то есть присущих только определенным общностям. Это — амок, известный по одноименному рассказу С. Цвейга, арктическая истерия, иму, виндиго и др. Их специфика состоит в том, что они уникальны для определенного места или общности. Поэтому в объяснении нуждается каждый этнический психоз в отдельности. Нередко наличие такого рода отклонений

в поведении людей определенной этнической общности объясняют своеобразным взаимодействием физических, психологических и социокультурных детерминант [11]. А. Уоллес выдвинул гипотезу, согласно которой причиной арктического психоза является недостаток кальция [40]. Фолкс же считает, что значительную роль в возникновении этого же заболевания играет специфическое чередования дня и ночи [см. 11].

Длительное время специально проблемой этнических психозов занимается Р. Болтон. В своих исследованиях он стремится совместить два подхода: органический и поведенческий (стресс-теория), а также подобрать тому или иному этническому психозу аналог среди болезней, встречающихся в современном обществе. Основной предмет его анализа — народная болезнь «сусто» (от исп. «испуг»), встречающаяся в Латинской Америке [10].

Этнический психоз «сусто» Р. Болтон соотносит с гипогликемией, болезнью, вызываемой недостатком глюкозы в крови, хорошо изученной современной медициной. Он показывает сходство этих заболеваний и придерживается того мнения, что низкий уровень глюкозы в крови, точнее, его резкое понижение, по результатам специального теста, является важным обстоятельством в возникновении «сусто». Но все же Р. Болтон не считает указанное отклонение единственной причиной заболевания. Он стремится занять более гибкую позицию в этом вопросе, не отрицая роли поведенческих факторов и экологического окружения. Тем не менее в ряде его работ (например, «Сусто». Миф о народной болезни») прослеживается тенденция, отрицающая «сусто» как этническую болезнь, то есть имеющую специфическое содержание, несводимое к другим заболеваниям и обусловленное определенным типом культуры.

Поиски аналогов этнических психозов не ограничиваются лишь попытками найти соответствующие им органические патологии. В зарубежной науке широко представлены концепции, в которых «культурно обусловленные болезни» соотносятся и практически отождествляются с типом заболевания, известным современной медицине под названием «истерический психоз». Для сравнительного анализа разрозненных этнических психозов с указанным типом заболевания, распространенного в современных обществах, выделяется общая черта, свойственная большинству из них, — одержимость (possession), экстатическое состояние, внезапно овладевающее индивидом. По мнению ряда ученых, оно очень близко по протеканию к истерическому психозу, распространенному в современных общества [11].

Изучение этнических психозов осложняется еще и тем обстоятельством, что в традиционных культурах одержимость, транс, экстатические состояния институализированы в различных ритуалах. При этом «патологический тип так называемой одержимости очень трудно отделить от позитивных, намеренно вызванных ритуальных состояний» [11, с. 283]. Но все же можно выделить несколько существенных моментов, отличающих ритуальные состояния от истерических патологий. Ритуальные состояния